Mare Nero – Черное море

Поверхность скал… почти всегда обрастает морскими лишайниками, такими как неизменный житель морских берегов.,, лишайник Werrucaria ma ига. А. Лори Как только в прошлом ученые ни называли лишайники: «тираническими изобретениями природы», «выкидышами эволюционного процесса», «выродками растительного мира», «загадоч С зелеными соседями, конкурентами для полыней за влагу и минеральные вещества в почве, t полыни не церемонятся. Ведут себя как типичные индивидуалисты. Живут по принципу: «Нам надо, а вы как знаете!». Полыни сильные враги. У них корни к засухе повыносливей, следовательно, могут отнять те крохи влаги, которыми другие могли бы попользоваться, а что касается семян, то тут полыни прямые агрессоры: выделяют особые вещества, которые тормозят прорастание вблизи них чужеродных, не своих семян. Лаже шалфей, который тоже не промах, в подобных «противоправных» действиях пасует перед полыня-ми. Недаром, видно, полыни – «дочери» такого воинственного «отца» как Зевс. Возвращаясь к метельчатой полыни надо сказать, что ценность этого растения несколько снижается тем, что она не многолетник, более двух лет не живет, но это компенсируется ее жизнестойкостью и обилием семян. Отмирающая корневая система обогащает прибрежные почвы органическими веществами, которыми может воспользоваться начинающий жить полынный молодняк. Чаше всего полыни поселяются на всяких неудобях, оврагах, обрывах и держатся подолгу, иногда даже столетиями. Так, в середине XVIII в., при императрице Анне Иоанновне, по речке Иловля был построен оборонительный вал. Вскоре он весь зарос полынью, которая сохранилась до наших дней. Полыни же после окончания Отечественной войны, заселили вместе с типчаком все окопы и противотанковые рвы. Так же охотно полыни вместе с пыреями и типчаком заселяют морские берега, и уж тут о них с полным правом можно сказать: «Растения -берегам спасение». В народной символике полынь – трава горести, печали и кое-где ее даже называли «вдовьей травой». У И. А. Бунина в рассказе «Грамматика любви» среди трав, олицетворяющих горе и меланхолию, упоминается, наряду с маком и геранью, полынь. Запах у полыни тоже не без горечи. Осенью во время цветения полыней горы прямо-таки благоухают ими. Северяне, посетив Крым и уехав к себе, говорят, что Черноморье для них связано не только со знойным летом, но и с запахом полыни и чабреца. Так же было и с Паустовским. Он пишет: «Пахло полынью … впервые этот горьковатый запах соединился в моем представлении с близостью Черного моря. А потом это соседство полыни и моря так укрепилось, что даже на севере, ными сфинксами», а все потому, что очень долгое время не могли разобраться, «who is who» в этом удивительном создании, и только в 1866 г. французского ученого Антона де Бари наконец осенило: «…да ведь это, господа бессмертные (то бишь академики. – Л. 3.), составной организм из гриба и водоросли!». Чуть-чуть запоздали с тем же открытием русские ботаники А. С. Фаминцин и О. В. Баранецкий, и пошло-поехало: исследования, опыты, уточнения, сомнения, отрицания, споры, доказательства и прочее и прочее, как раз то, чем жива и плодо-носна наука. Некий эмоциональный взрыв имел место после того, как к спорам подключился немецкий ученый Швенденер. Он четко сказал, что лишайник это не простое сожительство гриба и водоросли, а отработанный эволюцией симбиоз, то есть взаимовыгодное сожительство, и ни один из партнеров, без вреда для другого, отделен быть не может. Вот уж тут страсти схлестнулись, но все, как всегда, решило время, и сейчас это уже не более, чем история изучения лишайников со всеми ее всплесками и зигзагами. Какое же отношение имеют эти «выродки» к морю? Самое прямое. На поверхности приморских скал, периодически смачиваемых заплесками волн, свой особый животный и растительный мир. Сине-зеленые, диатомовые и зеленые водоросли, баля-нусы, черви, всевозможные бактерии, личинки насекомых и лишайники, обычно коркой покрывающие нависшие над водой скалы. Самый распространенный среди лишайников накипной, или, как его еше называют, корковый лишайник – веррукария скальная. Реже встречаются лишайники литоицеа маура и др. Веррукария поднимается по прибрежным скалам на высоту 2-3 м от поверхности воды и окрашивает скалы в черный цвет. У нее хорошо развитое слоевише в виде порошковидных, бугорчатых сплошных или потрескавшихся темных корочек. Водоросли в составе лишайников могут быть разными: сине-зелеными, зелеными (чаше всего), желто-зелеными (р
еже) и бурыми (совсем редко). Каждому виду лишайников соответствует определенный вид водорослей. Гриб в составе лишайников размножается одно- или многоклеточными спорами, которые образуются в особых споровых сумках, в то время как водоросли размножаются делением клеток. При размножении гриба образовавшиеся споры выходят из сумок, прорастают и, встретив водоросль соответствующего вида, образуют новое молодое лишайниковое слоевише. В распространении лишайников принимают участие некоторые животные, морские птицы и беспозвоночные. О взаимоотношениях гриба и водоросли в составе лишайников ученые тоже не сразу пришли к единому мнению. До недавнего времени считалось, что они просто партнеры и друг друга никоим образом не угнетают. Водоросль фотосинте-зируя, образует органические вешества на свою потребу и для гриба, а гриб делится с водорослью неорганическими солями и водой, но ведь специальных органов поглощения воды и минеральных вешеств ни у гриба, ни у водоросли нет. Они поглощаются всей поверхностью слоевища, так что особой заслуги гриба в этом нет, и потому союз их основан скорее на некотором паразитизме, где лидером с иждивенческими замашками оказывается гриб. Грифы его со всех сторон охватывают клетки водорослей, используя их запасные питательные вещества, и, в конце концов, водоросль может погибнуть, а вслед за ней погибнут гриб и лишайник в целом. Однако процесс этот растягивается обычно на многие десятилетия, так как возраст некоторых лишайников может превышать столетие. Отметим еше, что лишайники крайне неприхотливы, могут расти и размножаться на поверхности почти бесплодных скал. Скорость роста ничтожна – от 0,01 до 100 мм в год. Температурные скачки переносятся лишайниками хорошо, терпимо относятся они и к низким, и к высоким температурам. Так же стойко переносят обезвоживание, снижение интенсивности освещения и колебания солености воды. Открытый сразу всем ветрам, Темнеет остров голый. Деревьям нет надежды там, Там не летают пчелы. Но меж камней нагих возрос, Трудясь без жалоб и без слез Против судьбы восставший. Нурдаль Григ. Единственное, чего совершенно не выносят лишайники, это загрязнения воздуха. Порог чувствительности в этом случае у них очень низок, и когда степень загрязненности переходит определенный рубеж, они в массе гибнут. В городах, кстати, даже в парковых зонах, лишайников нет. Во всем остальном лишайники прямо спартанцы, потому и являются пионерами растительности, оставляя после себя органические вещества, которыми со временем могут воспользоваться высшие наземные растения.

Она из высших цветковых творений/ В норе пробравшаяся в давние времена, И как у прочих земных растений У нее настоящие стебель, цветки, семена. Действительно, удивительное рядом. Местами в нескольких шагах от заплеска в сторону моря. Только вот нырнуть надо, ну скажем, на 2-3 м вглубь. Это под силу любому, даже без трубки и маски. Нырнуть стоит в том случае, если вы хотите увидеть одну из морских диковинок – иветушую под водой траву зостеру. Именно траву, а не водоросль. Называют ее в Крыму камкой и взморни-ком, реже – кашкой. Высших цветковых растений в Черном море, по одним данным, 5 видов, по другим – 7, но зостера встречается чаще всего, да и по значимости два вида зостеры, малая и большая, самые, самые… Особенно большая. Она образует подводные луга или даже обширные «прерии». У нее толстое ползучее корневище и длинные – (1,5-1,8 м), в виде узких лент листья. Соцветия многоцветковые, колосовидные, расположенные на цветоносных побегах. В июле-августе, не выступая над поверхностью моря, зостера зацветает. Соцветия зеленовато-желтые. Пыльца нитевидная. Это повышает ее плавучесть и позволяет оплетаться вокруг рылец в цветках. Плоды у зостеры эллиптические, беловатые, бороздчатые, длиной 2-2,5 мм. Созревают они в августе – сентябре, однако, несмот
Морская игла, морской конек и зостера, поменявшая реки на морские просторы. ря на кажущуюся надежность переносимой течением пыльцы, шансы на удачное опыление и завязывание плодов у зостеры невелики, и потому размножается она преимущественно вегетативно, то есть минуя половой процесс. Как источник еды для различных морежителей зостера несколько опережает цистозиру, так как ею питаются не только некоторые рыбы, но и птицы. Вообще-то типичных фитофагов среди рыб немного – зеленушки, морской карась, морская собачка, смарида и кефаль. Некоторые из вышеперечисленных рыб подкрепляются водорослями и зостерой эпизодически, а что касается «жилищных условий», то заросли зостеры – идеальный вариант. Тут тебе и укрытие от врагов, и материал для постройки гнезд, и стабильные условия среды, и великолепная «столовая» с огромным выбором «блюд», и потому кого только здесь не встретишь; офиуры, идотеи, мшанки, губки, асиидии, моллюски, травяные креветки и крабы, зеленушки, колюшки, бычки, морские иглы, сарганы и, конечно же, многодетный отец-одиночка морской конек, с выводком своих очаровательных «жеребят». Этих коньков в зостерных «джунглях» бывает так много, что хочется назвать их подводной «конюшней». Из-за богатства зостерных зарослей ракообразными, различными беспозвоночными и рыбьей молодью в них нагуливаются многие виды хищников, да и нерестится 34 вида самых различных рыб. Все это в целом и составляет биоценоз песка, то есть образует сообщество различных морских животных и растений. На илах и скалах зостера не растет и встречается в основном в мелководной северо-восточной части моря. Осенью у зостеры, как и у наземных растений, начинается листопад, и листья ее долго плавают на поверхности отдельными островками. Рыбаки называют эти странствующие по течению скопления «осетровой травой», так как возле них нагуливается молодь краснорыбья – белужата и осетрята. Здесь же могут откармливаться скумбрия, тунец, пеламида, дельфины. Добывали люди зостеру издавна и в основном в Каркинит-ском, Джарылгачском и Тендровском заливах. Сборы в 30-х годах прошлого столетия были богатыми. На 1 м2 поверхности дна приходилось в те времена до 300 экземпляров зостеры. Собирали эту траву с совершенно определенными целями. Она использовалась как замечательный набивочный материал для мягкой мебели и для упаковки дорогой стеклянной и фарфоровой посуды. Киевляне, москвичи, сибиряки, охотно раскупали кресла и диваны, набитые зостерой, и эта мебель, конечно же, была здоровее, долговечнее современного поролона. Происхождение эостеры не морское. Когда-то она была занесена в море речной водой, прижилась и приспособилась к солености на радость всем обитателям подводных «лугов».

Чем сыты, чем живы эти деревья… как роются нежные мочки их корней в этих каменных глыбах? Однако они не только живы, эти деревья, они несокрушимы… по-прежнему тянутся верхушками к небу и свету. Е. Марков На границе моря, вдоль него лежит узенькая полоса земли, которая одновременно принадлежит и морю, и суше. Здесь удивительное разнообразие рельефа: пляжи, мысы, бухты, скалы, ниши, каменистые развалы, обрывы, и все это обжито самыми различными живыми существами. Среди них растения и животные. Одноклеточные и многоклеточные, большие и маленькие, высшие и низшие, но все погранично живущие. Среди них очень частый поселенец морских берегов – тамарикс, который в прошлом озадачивал биологов самого широкого профиля: геоботаников, физиологов растений, почвоведов, ботаников, анатомов. Им не терпелось решить, как тамариксу удается Шк~- выжить на берегу моря под частыми ударами соленых штормовых ветров, как его корни в потрескавшейся от засухи просоленной почве ухитряются снабжать надземную часть водой и как его нежная листва все-таки работает, дышит, фотосинтези-рует и кормит растение органикой? Что это за удивительная жизнестойкость, жизнелюбие, что за приверженность к морским берегам, где какой-либо другой древесный собрат вряд ли бы поселился и выжил? Оказалось, тамарикс многое может. Попробуйте засыпать его ствол и даже крону песком, оставив на поверхности лишь верхушки веток. Эти верхушки обрастут в песке корешками, и деревце выживет. Плюс к этому он легко возобновляется и семенами, и черенками, и может дать ежегодные приросты до метра в высоту. Прямо не тамарикс, а какой-то персональный, весьма прицельный подарок морским берегам. Начали с того, что ботаники определили виды растуших в Крыму тамариксов. Геоботаники изучали места их произрастания, физиологи растений занимались процессами их питания и водоснабжения, анатомы под микроскопом рассмотрели все детали строения их листьев и всасывающей части корневой системы, почвоведы определили, какой характер почв и степень увлажнения более всего их устраивает. В Крыму растут три вида тамариксов: четырехтычинковый, ветвистый и тамарикс Гогена-кера. Встречаются они преимущественно на прибрежных песках, реже на галечниках, вблизи пляжей на южных и юго-восточных берегах Крыма. Растут либо деревцем, либо кустарником, и часто образуют светлые заросли, так как затенения не любят. Молодые побеги покрыты мелкими чешуйчатыми листьями. Осенью они опадают вместе с листьями. Цветут, начиная с мая. Кистевые соцветия розовые или белые. Плоды в виде коробочек с волосатыми хохолками на верхушке. Благодаря им, ветер легко разносит эти семена по окрестностям. Солевыносливость тамариксов объясняется довольно просто. Листья и тонкие побеги тамарикса за долгие миллионы лет эволюции «научились» избавляться от избытка солей, выделяя их на своей поверхности. Потом соль эта осыпается. Это как раз тот самый сизый налет, который можно не только увидеть, но и осязать пальцами, если его достаточно много1. Выделяются соли через особые железки, найденные как раз анатомами. Корневая система у тамариксов мощная с массой мелких всасываюших окончаний, физиологически приспособленных к выживанию и работе в условиях сухих засоленных почв. Почвоведы установили нетребовательность тамариксов к почвам и степени их увлажнения у взрослых растений, в то время как тамариксовая «молодежь» к увлажнению почв несколько требовательнее. Следует отметить красоту и декоративность этих растений. Выглядят они на морских берегах в период цветения довольно эффектно. Особой красотой отличается тамарикс Гогенакера. Он высок (5-6 м), с чисто белыми цветками в густых длинных кистях, которые производят впечатление покрытых влажным снегом ветвей. Если уж хвалить, то по полной программе, и потому упомянем о том, что все виды крымских тамариксов – неплохие дубители и что древесина у них рисунчатая, поделочная, хорошо горит даже сырая, за что это дерево очень любят охотники, путешественники и погонщики верблюдов в Средней Азии, где тамариксов, кстати, много. Есть у тамариксов и чисто медицинские «заслуги». Особенно у тамарикса ветвистого. Молодые веточки его имеют сильное послабляющее действие, а тибетская медицина приписывает тамариксу общеукрепляющее и обшеоз-доровительное влияние на человека. Наверное, поэтому на Тибете и в Монголии люди регулярно пьют тамариксовый чай, сдобренный тамариксовым медом. О том, что тамарикс целитель знают и животные. Простуженные или переутомленные верблю
да, завидев это растение, таким аллюром бежали к нему, что их не могли удержать и погонщики в отряде Н. М. Пржевальского. У многих народов тамариксы – священные растения, находящиеся под опекой жрецов. Птицы и звери на его ветвях были для охотников неприкосновенными, а ветвями тамарикса украшали изваяния богов и храмы. Всего тамариксов на свете около 100 видов. Отечественных 19 видов, в число которых входят и крымские. Называли тамарикс по-разному: бисерник, гребенчук, жидовенник, калмыцкий ладан, бисерный куст, божье дерево, но чаще всего гребенщик.

Есть в жизни черноморских лысух великая тайна. Они ловко скрывают свои зимние адреса. г. Соколов Вжизни этих птиц, во всяком случае до 60-х годов XX века, существовала некая тайна. Все вроде бы с ними было ясно, когда и где гнездятся, где линяют, где путешествуют со своими выводками, как живут и чем питаются, а вот где зимуют в массе лысухи, оставалось загадкой. В монографии известного крымского орнитолога Ю. В. Костина, выпушенной в свет издательством «Наука» в 1983 г., пишется, что лысухи на полуострове «частично зимующие птицы», а где зимует их основная масса? Ведь то, что в водах крымского Южнобережья проводят зиму «несколько десятков лысух», мало что объясняет, а предположения, что лысухи из северного Черноморья отправляются на зимовку в дельту Дуная, пока лишь предположения. И еше одно: в научно-популярной литературе встречаются данные, что коростель, зажирев по осени, отправляется к местам зимовок «на своих двоих» – пешком. Лысухи тоже не летят, а плывут к ним. В конце лета и осенью, после линьки, они такие жирные, что просто не в силах поднять свое тело в воздух, и потому в ноябре-декабре отправляются на зимовку большими скопишами вплавь. Кораблям в Черном море случалось встречать многотысячные армады лысух, плывущих вроде бы к берегам Румынии*. А почему именно Румынии? Ведь до конца путь их прослежен не был. И еше маленькая загадка, имеющая тоже прямое отношение к лысухам. Они, как известно, отличные пловцы и ныряльщики, и некоторые натуралисты писали о том, что лысухи, когда им сверху, с воздуха, угрожает опасность, ныряют на дно и подолгу могут оставаться под водой, уцепившись клювом за водоросли или за подводные части растений. Точно ли это так? Может быть, они просто плавают под водой, не показываясь на поверхности до тех пор, пока опасность не минует. Враг номер один у лысух – пернатые хищники, и среди них особенно страшен орлан-белохвост. У него могучие крылья – в размахе 2,5 м, мощный крючковатый клюв и ноги с острыми цапучими когтями в пышных перьевых «штанах». Низко крутится он над бедными лысками, высматривая отбившихся, но птицы, наученные горьким опытом, держатся кучно, а если орлан спикирует, они дружно, всей стаей, погрузят головы в воду и заработают крыльями и лапами. В результате в воздухе непроглядная для орлана завеса из брызг. Крылья у него намокают, он теряет ориентацию и маневренность, а лысухи опять на поверхности и опять кучно в стае. Орлан вновь и вновь пикирует, и снова яростно работают лапы-водометы и крылья, и вновь орлану не везет. Но бывает, конечно, и «на его улице праздник». Примерно так же, пикируя охотится орлан и на рыбу. Жила в Омане птица-рыболов, Взимая… дань с морских валов. Эй, лютый бич сородичей моих! Ты Божья кара племени немых, От злого клюва, от когтей твоих Оделись мы в кольчугу волн морских. Лжами Теперь о внешности лысух и об их бытовых и семейных делах. Длина тела птиц 40-45 см, вес около килограмма. Цвет оперения матово-черный и только на носу и голове кожистый молочно-белый участочек, как бы лысинка, названная орнитологами «бляхой». В народе их по этой причине зовут «лысками», а еше «водяными курицами». У А. Брэма – «чертовы курицы». Лысухи внешне действительно напоминают нашу однодворку -домашнюю курицу. Ученые даже относили их раньше к отряду куриных, однако отличия в строении ног, а также приверженность лысух к водным просторам, умение плавать и нырять, привели к тому, что их причислили к журавлеобразным. Питаются лысухи семенами, мелкими плодами, кореньями водных растений и очень любят расцветающие весной соцветия вербы и харовые водоросли. Из животной пищи предпочитают червей, моллюсков, улиток, водных насекомых и мелкую рыбешку. Ныряют лысухи за едой не очень глубоко, но 3-4 м одолеть вполне могут. Выныривают, в отличие от некоторых морских птиц, на том же месте, где ушли под воду. Весной среди лысух-самцов начинаются жениховские драки. Выглядят они поначалу смешно, но кончиться могут трагически. Растопырив на стороны крылья и опрокинувшись на спину в воде, они упираются лапами в животы друг друга и, отрывая головы от воды, колотят соперника мощными клювами. Если более слабый не уберет с чужого живота лапы, т. е. не сдастся вовремя, более сильный додолбит его до того, что, обессилев, израненный он может потонуть. Гнезда лысухи строят либо прямо на воде, либо вблизи нее, на кучах обсохших водорослей или тростника. А. Брэм писал, что гнезда лысух – «это корабли, стоящие на якоре», так как они прикреплены птицами с боков
к окружающим растениям. Впрочем, эти «корабли» иногда снимаются с «якоря» и тихо плывут по ветру или течению. Яиц в гнездах бывает от 5 до 10. По цвету они серые или желтоватые в крапинку. Насиживают поочередно он и она. Вылупляются птенцы уже хорошо развитыми и глазастыми. Они сразу же умеют не только плавать, но и нырять. В июне можно встретить и пуховичков, и полувзрослых птиц. Они, как и родители, копируя их, постоянно кивают головками и шарят клювиками в воде. В конце июня молодые уже в массе поднимаются «на крыло». Линять лысухи начинают в конце лета и в это время становятся очень недоверчивыми и сторожкими. Человека ближе 300 м не подпускают, снимаются и улетают, оставляя на воде множество перьев и пуха. Прежде чем взлететь, лысухи большое расстояние пробегают по воде, а когда бегут и дружно взлетают 300 ООО птиц, то шум по силе можно приравнять к гулу взлетающего самолета. Впрочем 200 000-300 000 это цифры конца 50-х годов. В семидесятых годах отмечены лишь 35-40-тысячные стада лысух у Перекопского залива. Как обстоят дела сейчас, неясно, но ожидать лучшего не приходится. Обеднение Крыма животными и растениями идет со все возрастающей скоростью. И не только количественно, но и по видовому составу.

Есть наблюдения, что поганки могут лаже перелетать с птенчиками на спине. а. Михеев Что необычного в этой птице, что диковинного? Есть кое-что и в названии, и в поведении. Начнем с имени. «Лебедь» -красиво звучит? Еше бы! А «сокол», «чайка», «буревестник»»? Тоже хорошо и даже звучит гордо. Ну, а «поганка»? Совсем плохо. И почему именно «поганка»? Птица-то красивая, с отличным плотным оперением, длинной, тонкой шеей, украшенной в верхней своей части симпатичным перьевым воротничком. Головка аккуратная, длинноносая, серошекая, с двумя нарядными хохолками. Окраска тоже интересная. Снизу серебристо-белая, верх бурый, грудка рыжеватая, а вокруг глаз как бы росчерк из светлых перышек. Да и на воде птица держится гордо, по-лебединому. Так в чем же дело? Дело, наверное в том, что у поганок мясо жесткое, с откровенным рыбьим душком. Стало быть, по вкусу не птица, а поганка? Так ведь это, смотря для кого. Назвал ее так человек, и хорошо, что поганка человеку не понравилась, глядишь, шансов у нее на выживание окажется побольше. Будь она сладко-мясой, вкусно пахнущей, дав-
Поганка, которой не повезло с именем. но бы ее выбили, как выбили в Крыму стрепетов, дроф и даже куропаток, которых водилось в Крыму необоримое множество. Мешками добывали. Опасно сейчас быть «едомой» для человека птицей. Особенно не любили люди одну из поганок – чомгу, описание которой приведено выше. Птицу считали неряхой, грязнулей. Неаккуратной дочери родители говорили: «Будешь такой неряхой, как поганка, на всю жизнь останешься одинокой». По всей вероятности, говорили так, имея ввиду не очень-то привлекательные гнезда чомг, не понимая, что у птиц, с их точки зрения, все в порядке и все так, как должно быть. Гнезд у чомг, в обычном понимании этого слова, нет. Облюбует самочка плавающий островок из торфа или водорослей, утопчет посредине ямку, бросит несколько веточек или пару пучков сухой травы – и гнездо готово. Плавает иногда этот плотик, гонимый ветром или по течению, а вместе с ним плывет насиживаюшая яйца чомга. Подгнивающие снизу водоросли, солнце да горячий материнский или отцовский живот не дают яйцам охлаждаться, несмотря на то, что они иногда подмокают. Скорлупа чомговых яиц устроена так, что влага зародышам не вредит. Уходя от гнезда подкормиться, родители заботливо прикрывают яйца разной ветошью, чтобы и хищникам было невдомек, и яйца не остывали. Ночью и в холодную погоду самка вообще не сходит с гнезда, благо в насиживании ей помогает супруг. Решив сменить на почетном посту супругу, он подплывает к гнезду с пучком травы или водорослей в клюве. Они кивают друг другу головами, и самка уступает место. Если сменяют его, она тоже приносит ему такой же «подарок». Эти взаимные подношения, продолжающиеся около месяца, складываются изо дня в день на краях гнезда. Высота его поэтому постепенно доращивается, и оно не погружается в воду, даже сильно намокнув. Зеленовато-белых яиц в гнезде может быть от 2 до 6, но чаше всего 2-4. Величиной они примерно с куриные. Выводятся чомгята через 3 недели, а до этого, дня за два до вылупле-ния, яйш начинают «разговаривать» с родителями. Тихо попискивают, предупреждают, чтобы не отходили далеко в этот ответственный для семьи момент. Появляются маленькие поганцы на свет пушистыми, глазастыми и продольно-полосатыми, как бурундучки. С первого же дня они очень деятельны и самостоятельны. Могут ходить, плавать и даже нырять. Однако силенок у них еше маловато, они быстро устают, лихо взбираются на материнскую спину и зарываются в ее перья. Она подолгу плавает с ними и даже ныряет, придерживая птенцов крыльями. Так и проводят они все свое раннее детство на спине у родителей. Самец тоже охотно катает чомгят и даже слегка притапливается, чтобы детям было легче взбираться на папину спину. Один из норвежских натуралистов, наблюдая эту семейную идиллию, написал о ней так: «Малыши расположились на палубе самого изящного и неторопливого корабля в мире». Понятно, что прежде чем приобщиться к родительским радостям, партнеры должны были познакомиться и заключить супружеский союз. Ритуал ухаживания у чомг сложен и артистически красив. Он и она сплываются, прикасаются друг к другу грудками, начинают взаимно кланяться и, работая лапами, обливаться водой. В это время шейные воротнички у них распушены, а на голове подняты торчком перьевые рожки-хохолки. Накланявшись всласть, будущая пароч
ка дружно ныряет и тут же выныривает с пучком водорослей в клювах. Вытянувшись и стоя в воде торчком, они на какое-то время замирают неподвижными истуканами, выставив вперед грудь и брюшко. Внезапно они вновь начинают работать лапами, трясти головами и хрипло покрикивать: «куа-круа-корр». Вода вокруг них пенится и бурлит. Эту часть ухаживания у чомг орнитологи называют «танцем пингвинов». «Помолвка» и «свадебный флирт» могут продолжаться и неделю, и две, после чего, все так же, качая хохлатыми головами, они начинают строить гнездо. Надо сказать, что у чомг самца от самки отличить трудно. В «будни» одеты одинаково и также одинаковы у них весенние свадебные «наряды». И сватовство, и постройка гнезд происходят у чомг в Крыму, начиная с третьей декады марта, и продолжаются до конца мая. Супружеский союз крепкий, и они совершенно не переносят отсутствия супруги или супруга. Семейные отношения чомг очень нравились А. Брэму, и он писал о них*. «Каждый наблюдатель может видеть, как нежно они любят друг друга. Как только один член четы хоть несколько удалится – другой тоскливо зовет его к себе, пока тот не воротится. Во время плавания часто шалят друг с другом и вместе начинают особенный дуэт… Оба принимаются повторять «кёк-кёк-кёк» или «кра-орр» и «круорр». Самку на гнезде несколько раз в сутки сменяет самец, другой – отходит и кормится.». Брэм отмечает также, что и сезонные перелеты у чомг тоже совершаются парами. Самые ранние пуховички у чомг появляются в начале или середине июня. Это в массе. Случаются, однако, и поздние «браки», после которых птенцов можно встретить и в октябре, и даже в ноябре, но выжить ноябрьским не так-то просто. Родители уже настроились на то, чтобы перебраться на «зимние квартиры», а водоемы, где гнездились чомги, начинают подмерзать. Тут уж не до птенцов. Обучает уму-разуму птенцов в основном мать. И делает она это очень терпеливо. Прежде всего учит прятаться по сигналу опасности у себя на спине. Приучает их подолгу находиться под водой, ныряя и придерживая птенцов крыльями. Поймав рыбку, приносит ее живую птенцам и выпускает в воду. Если чомгята не бросаются за нею вдогонку, мать вновь ловит и выпускает ее у них на виду… И так до тех пор, пока малыши не научатся ловить рыбку. Все это похвально и все понятно, а вот почему мать только что вылупившихся птенцов кормит в течение первых двух дней надерганным из собственного тела пухом, не понятно. Не понятно также, зачем взрослые временами проглатывают много своих перьев. Этого еше пока никто не объяснил. В Крыму чомга – птица гнездящаяся, пролетная и зимующая. Гнездится преимущественно в Присивашье и на берегах Тархан-кутского залива, хотя не гнушается для этого озерами и реками. На зимовку в прибрежные участки Черного моря чомги слетаются стаями, начиная с октября и по декабрь, а покидают их семейными парами или поодиночке, улетая на места гнездовий, как уже говорилось, в марте. Летают эти сугубо водные птицы довольно неохотно, но если уж оторвутся от воды, летят быстро и по прямой, не маневрируя. Ходят из рук вон плохо. Ноги у них коротенькие, смешены далеко назад и на суше птицы держатся почти вертикально в пингвиньем положении, зато плавают и ныряют великолепно. Это настоящие нырцовые птицы. Питаются чомги насекомыми, моллюсками, рыбой, мелкими ракообразными, водорослями. Падалью брезгуют. Заканчивая рассказ о поганках, надо упомянуть о том, что были времена, когда человек их истреблял тысячами, и это несмотря на то, что мясо их малосъедобно. Было это в XIX в. Массовые побоища коснулись тогда и цапель, и лебедей, и аистов, и журавлей. Именно тогда в Европе появилась мода на дамские шляпы, украшенные либо отдельными перьями, либо целыми тушками птиц (иногда даже с гнездами). Мужчины тянулись за дамами, и у ямщиков были пестрые перья на шляпах, а у военных, вельмож и царедворцев — перьевые эспри и эгретки на парадных головных уборах. Кузнецкий мост и Невский прямо-таки кишели дамами, знакомыми с орнитологией только благодаря своим шляпкам. Увлечение оперенными головными уборами перебралось в Россию из Парижа, признанного законодателя мод. Этот город поистине издавна был неисчерпаем на всякие новшества и украшения в одежде, обуви, всевозможных шляпах, шапках и во всем. …что в Париже вкус голодный, Полезный промысел избрав, Изобретает для забав, Для роскоши, для неги модной… А. Пушкин Вот для этой роскоши и забав привозились в Европу из России перья и шкурки наших самых красивых пернатых соотечест
венников. Привозили их не только в Париж, но и в Лондон, Вену, Берлин и не сотнями, а сотнями тысяч штук. Среди них было много и шкурок поганок. Оперение у них уж очень плотное, как бы меховое, водонепроницаемое. Соответственно и головные уборы, воротники и муфты из него носились подолгу. В Крыму 5 видов поганок, но самая интересная, красивая и крупная среди них вышеописанная чомга.

Не напрасно «серенады» и «танцы» есть у многих животных 1 l(oivm ив v всех), начиная от мышки м кончая китами и верблюдами, В вот подарки своей •милой* преподносят лллеко не все. У некоторых видов птиц ритуальные жениховские под ношения – наследственно закрепленное действо Птицам еше и не то по силам Самой живущих в тропиках гттии шаташников. прежде чем пригласить самочку в свой. гкхгтроенныи собствен мыми -руками», домик шлдаш. украшает его цветным»! стектыш ками. яркими тряпочками. зогтейлиаыми каммикамм Я… живыми цветами. По мере увядания, «жених* меняет цветы на свежие * Любовь заставляет доже основ танцевать (французская пословниэ). На этом высхжонтеллек1уа1ьном уровне наши крачки вымелят скромнее Ухаживая за своей избраннашей. крачка-жених прегюлноент ей рыбку. Слетает в море, подловит симпатичную рыбку н несет ее своей супруге в перспективе. В науке это называется «ршуальным кормлением», которое, кстати» бытует и у людей Разве мужские коробки конфет и приглашения в ресторан мв из категории ритуальных подношений или, грубо говоря, кормлений? Но это к слову пришлось Так вот, если самочка крачка примет рыбку* значит даритель вполне в вв вкусе, и можно приступать к семейным хлопотам, Если на возьмет, «кавалер* подберет с земли отвергнутый подарок в клюв и. имчтоже сумняюсся. предложит его другой самочке. Если и зга откажет – третьей и т д.. пока кто-либо мэ найме нее (фнверелливых не возьмет рыбку. После этого ом и она вместе совершаю! «свадебный* парный полет, во время которого передают несколько раз рыбку из клюва в клюв. Опустившись мв избранный самиом участок, он ешс раз, как бы для проверки серьезных намерений у «невесты*, предлагает ей рыбку Приняв ее. самочка должна опустить голову и разрешить ему слегка поклевать себя Вот уж тут вое без обмана, можно -жениться* Она именно то. что нужно, единственная и желанная Интересно, что рыбку самочка не съедает, а некого-рое время носит ВВ в клюве, на виду у других самочек, вероятно, вызывая зависть как ум *обручсинля« у еше невостребованных. Это. конечно, шутка. Сложные ритуалы ухаживания с рыбными подарками бытуют и у чаек, причем преподносить их может не только самеи, по и самочка Но это в том случае, если -брак* уже заключен и ей надо, чтобы супруг уступил ей место в гнезде для насиживания В процессе «сватовства» дарит только будущий опей семейства Надо сказать, что у чаек очень интересны некоторые аспекты их поведенческих реакций мв те или иные жизненные коллизии Они могут «выступали в самых различных ипостасях Чайка мать это – одно. Она зашитнииа. охранительница гнезда и •детей», но ей ничего не стоит сташитъ что-нибудь у соседей или насмерть разругаться с ними Она любит своего птенца, но заклюет насмерть чужого, если он окажется на границе ее участка Недорого возьмет и за то, чтобы организовать товарок для разбойного нападения на новорожденных зайчат или подраться с воронами из-за добычи, но при всем при том понятия •чайка» и «море* совершенно неразделимы. Чайка-зашитнииа, чайка-разбойница, Чайка-воришка и скандалистка. И море без чайки не море, И чайка без моря не птица, А неприкаянная пернатая единица. Возвращаясь к крачкам, надо сказать, что у большинства видов гнезд, в полном смысле этого слова, нет, но кое-какие подготовительные к яйцекладке действия наблюдаются. Прежде чем отложить первое яйцо, самочка начинает поворачиваться, крутиться на месте, вслед за самцом, который подолгу кружит вокруг нее с растопыренными крыльями. В результате в песке или в мелкой гальке образуется ямка, в которую птицы приносят прутики, мелкие камушки или обрывки сухих водорослей. Яйца насиживают он и она поочередно и очень старательно. То и дело переворачивают их и подгребают под себя, чтобы яйца нагревались равномерно и птенцы дружно, одновременно вылупились. Еше до выхода из яиц зародыши начинают интенсивно дышать, используя кислород воздушной камеры и получая его сквозь пористую яичную скорлупу. Позже яйца начнут кругиться, а птенцы попискивать в них. Живут крачки обычно колониями, и гнезда свои и птенцов защищают смело и самоотверженно. Бросаются и на превосходящую их размером ворону и на чайку, да и на человека тоже. Падают с оглушительными криками сверху, пытаясь зацепить крыльями и лапами, и это не в одиночку, а целыми колониями, сотнями. Такие атаки не выдерживают даже крупные хищники -канюки и коршуны. Особенно оглушительно орут пестроносые крачки. Завидя человека на подходе к колонии, «выговаривают
» нечто похожее на «пр-рочь, пр-рочь». У белощекой крачки голос похож на грубое воронье карканье. Тоже мало приятного. Есть у крачек и особые звуковые сигналы, оповещающие о наличии корма, опасности, о необходимости взлета или сбора, но в периоды ухаживания и «свадеб» звуки, которыми они обмениваются, как и у всех птиц, мягки и мелодичны. Внешне крачки очень элегантны, тело стройненькое, лапки, хоть и короткие, но аккуратные, хвост длинный вильчатый, крылья узкие, клюв тонкий, заостренный. В полете крачки, легки, стремительны, часто зависают над водой, трепеща крыльями. В рационе, кроме мелкой рыбы, креветки, рачки, насекомые, скальные яшерицы. Крым крачками богат. Здесь их восемь видов: черная, белокрылая, чеграва, пестроносая, малая, белощекая, чайконосая и речная.

Священны вы, священны птицы моря которые висят на ветке моря, как будто капля дикого циклона. П. Неруда Истинно морских птиц на Земле 200 видов, из них почти 50 видов буревестников. Есть среди буревестников маломерные, величиной с голубя, а есть и огромные. Альбатрос, к примеру, или гигантский буревестник, с размахом крыльев 2,5 м. Он так силен, что, следуя за восточным ветром, легко облетает земной шар. Буревестниками птицы названы потому, что в парящем полете они пользуются воздушными завихрениями, возникающими над морем. Особенно много этих завихрений над волнами штормового моря, и птицы, свободно маневрирующие среди встающих стеной волн, как бы олицетворяют шторм, бурю на море. А. Брэм писал о них «…буревестники настоящие дети бури. Их знают во всех морях: каждый мореходец видел их и у каждого есть что порассказать о них. Еще до сих пор не истребилось старое суеверие, и корабельная команда с яростью смотрит на … путешественника, если тот попьгга-ется убить одну из этих птиц. В движениях их есть такое очарование, такая поэзия что поражает даже грубого матроса» У английского поэта С. Колдриджа в его произведении «Старый Мореход» рассказывается о том, как Мореход убил по недомыслию буревестника. Спутники Морехода страшно разгневались, повесили ему мертвую птицу на шею и не разрешали снимать ее. Известный американский поэт Уолт Уитмен очень любил буревестников, и одно из его стихотворений прямо-таки полно восхваленний в адрес этих птиц. Ты спала эту ночь высоко в небесах, выше бури, Ты проснулась – и снова на сказочных крыльях в полет (В дикой ярости шторм? Ты взмыла над штормом, Там, в небе, твой отдых, и небо твой раб, словно в люльке, качает тебя). Автор «Моби I Дика» Герман Мелвилл особо подчеркивал единство морской стихии и буревестников: «Привет тебе, привет, о море. Среди твоих вечно пляшущих волн только и находит себе приют дикая птица».
Пернатое дитя морских просторов – буревестник. Насколько они ловки и неутомимы над водой, в воздухе, настолько неуклюжи и беспомощны на суше. Чуть ли не на «четвереньках» ползают. Ноги у них слабые, коротенькие, с суши взлетают с трудом, зато широкие длинные, изогнутые крылья позволяют им в любую погоду сутками держаться над поверхностью моря. Полет у буревестников легкий, паряший, часто пассивный, с использованием порывов ветра, воздушных потоков, завихрений воздуха над волнами. Именно таким легким, как бы танцующим полетом их любовался П. И. Чайковский , когда плыл в _Америку на открытие концертного зала Карнеги-холл в Нью-Йорке. «Говорят, – писал он, обращаясь к брату, что они будут лететь за пароходом до самого Нью Фаундленда». Отметим, что великолепные летуны над сушей орлы и грифы, используют для парящего полета потоки воздуха, поднимающиеся от нагретой солнцем земли. Над морем такие потоки очень слабы, и поэтому этих птии воздух «не держит». И если орла или грифа отвезти далеко в море и выпустить, они до земли могут не долететь, так же как погибнут и буревестники, завезенные далеко от моря на сушу. У каждой из птиц, выходит, свои личные для парящего полета потоки и горизонты воздушного пространства. Способы самозашиты у буревестников любопытны – и у птенцов, и у взрослых птиц. Плюются метко и смачно, прямо как верблюды. В желудках у них есть железы, вырабатывающие маслянистую, дурно пахнущую жидкость мясо-красного или бурого цвета – «ворвань». Подойдите к гнезду метра на полтора, и вас очень прицельно оплюют этой жидкостью. Пахнет она мускусом, а если птица до этого наестся падали (которую, кстати, очень любит), то тут уж плевки будут пахнуть смесью сероводорода, аммиака и особо вонючего меркаптана. Одежду после такой «атаки» отстирать трудно. А теперь о страшном. На карте земного шара для буревестников есть поистине черные места и черные даты. Жители Фарерских островов охотно и в массе поедают буревестников. День их поголовного избиения 26 августа считается у них национальным праздником и называется этот «праздник» Лири-дагур. Не отстают от них и японцы. Только на острове Микура за один год они убивают 100 000 молоденьких буревестников. Некоторые приводят еше более страшную цифру – 400 000! Из пяти крупных птенцов вытапливается примерно литр прозрачного жира. Четыреста тысяч подросших птенцов это почти Среди морских птиц малого буревестника легко узнать по коротким перепончатым ногам, черному клюву, характе
рным крыльям и голубиным размерам. Оперение сверху бурое, снизу светлое, клюв покрыт роговыми шитками и заканчивается характерными трубчатыми ноздрями, похожими на спаренное отверстие двуствольного ружья. Крымчане, постоянно встречающие малых буревестников у берегов полуострова во время весенне-зимних кочевок, называют их просто и без затей «питонами». Эти птицы проводят над водой почти всю жизнь, «пришвартовываясь» к берегам только для кладки яиц, да и то семейный отрезок их жизни проходит не в Крыму, а у средиземноморских берегов. Гнезда буревестники делают чаше всего в трещинах скал, а если берега песчаные, могут рыть подземные полутораметровые траншейки, заканчивающиеся небольшим гнездовым расширением. Половозрелыми становятся к 5-8 годам. Пары постоянные. Самцы и самки в одинаковом пере. В кладке 1, редко – 2 крупных яйца. Высиживают он и она на равных. Птенцов кормят раз в сутки, преимущественно по ночам. Кормят почему-то не до периода полного взросления. Задолго до того, как им встать на крыло, продснабжение прекращается, и такие, при живых родителях, голодные «сироты», часто ковыляют пешком по берегу в поисках чего-либо съестного. Бродят и часто становятся жертвами чаек, ворон и других пернатых и четвероногих хищников . Гнездятся крупные буре вестники одиночно, мелкие -колониями, так как в массе легче уберечься от опасности. Сотня-другая пар глаз скорее заметит врага, чем одиночно гнездяшаяся птица. Самец и самка узнают и друг друга, и гнезда свои по запаху, а птенцов еще и по голосу. В ночное время, во время кормления, над колонией сплошные стоны и крики. В рационе буревестников мелкая стайная рыба, плавающие моллюски и рачки, которых птицы ловят с поверхности, погружая клюв до глаз. Могут и поднырнуть в погоне за добычей на глубину до 40 м, работая перепончатыми лапами и крыльями. Иногда насытившихся буревестников заставали сидящими среди молоди тунцов, но и отдыхая они изредка ныряют, а потом с поднятыми крыльями пробегают небольшое расстояние по воде и взлетают. К местам своего гнездования возвращаются из года в год, проявляя чудеса ориентировки. Одного буревестника увезли от «дома» на 5000 км, из Англии в Америку. Через 12 дней он вернулся и нашел свое родное гнездо на небольшом островке у берегов Уэльса. полмиллиона погибающих ежегодно тонкоклювых буревестим вое Интересно, надолго ли их хватит? Не влетит ли буревест ник ив своих сильных неутомимых крыльях сходу на страницы Крл иых книг?! Чилийский поэт Пабло Неруда там написал о недостойном человека варварстве: Пришли жестокие люди. Они пришли но рассвете с корзинами и дубинками и укради сокровища птичьи, гнезда птиц разгромили они, раздавили нещадно яйш, непригодные для еды. Щ В которым бы/ш зародыши И напрасно вылетали типы, словно гневные черные флаги, закрывая крыльями солнце, оглашая пустыню криками В Крыму в прошлом массовые избиения птиц просто годками тоже имели место Били в массе замерзающих зимой в степях дроф и линяющих и потому беспомощных лебедей, пеганок и лысух. Be *ли их с моет побоища телегам» i и маши нами

От жизни на суше многие насекомые перешли к жизни на воде. Уже в каменноугольном периоде… в воле и на воде развивалось большое количество видов насекомых. Жизнь животных, т. I Удивления достойны эти поразительные водяные клопы. Что, к примеру, им делать в открытых океанских и морских просторах во время шторма, когда высота волн достигает 12-20 м? (Максимально зарегистрированная высота – 34 м!). Как выживают за сотни километров от берега эти шестиногие хрупкие клопики, на которых обрушиваются тонны соленой воды? Ведь не могут же они все время, пока длится шторм, а длится он иногда несколько дней, выдерживать эту волновую свистопляску, вдобавок с ураганной силы ветром? Оказывается выдерживают и даже не укачиваются. Речь в этом очерке о морских водомерках, насекомых со всеми присущими насекомым признаками. Найдите в «Определителе» искомое, Морское тонкое насекомое. У него, как у всех насекомых, шесть ног И посредине поджарый живот. В этих шутливых строках кратенькая характеристика водомерок. Из шести ног – четыре у них бегательные, «конькобежные», две передние предназначены для разборок с конкурентами, если что-либо не поделят, и еше ими удобно хватать добычу и подносить ко рту. Живот и ноги водомерок покрыты густыми, смазанными жиром волосками. Между волосками – пузырьки воздуха, поэтому потопить водомерку нет никакой возможности. Вы ее в воду – она наверх, вы ее под воду – она вверх. Прямо какой-то шестиногий ванька-встанька. Этот же, как бы бархатистый волосяной покров сводит почти на нет трение ее тельца о воду, и она легко скользит по морской поверхности как на коньках. За скорость, стремительность ее иногда называют «морской стрелкой». Если спешить им некуда, могут и прохаживаться, не торопясь. При встрече с каким-либо препятствием – листиком, соломинкой, обрывком водоросли, легко перепрыгивают через него и так же, прыгая, они спасаются от какого-либо врага. Благодаря волоскам на брюшке и на ногах водомерки чутко осязают малейшие колебания воды, которые могут послужить сигналом о том, что где-то поблизости есть чем поживиться. Тут уж они, подняв передние две ноги, несутся во весь дух стараясь опередить соперников. На бегу сшибаются, дерутся а добычу в это время могут утащить наблюдающие за выяснением отношений болельщики. По характеру питания водомерки – надводные хищники. Стоит этим зоркоглазым увидеть снулую рыбу, тушку мертвой птииы или дельфина, как к ним целыми стаями сбегаются водомерки и высасывают из них соки. Довольно активно ловят они и живых насекомых, которых на поверхности моря бывает помногу, особенно во время их сезонных миграций. Самих водомерок охотно заглатывают рыбы. Склевывают их с поверх-
ности моря и птицы, несмотря на субтильность, малоразмер-ность этих клопиков. Как сказал американский орнитолог р. Питерсон, «трудно назвать насекомое, за которым бы не охотилась хотя бы одна птица». Размеры водомерок действительно мизерные – 2-3 мм. Среди них есть крылатые и бескрылые. Морские как раз бескрылые. Они все время, от рождения и до смерти, проводят на поверхности воды, и встретить их можно, как уже говорилось, на расстоянии в сотни и тысячи километров от берега. Лететь им с моря некуда и незачем. Спариваются морские водомерки на воде. Яйиа самки носят на себе или откладывают их на плавающие поверху водоросли, иногда на перья морских птиц. Пресноводные водомерки выходят для этих семейных дел на сушу. Яйцекладки их можно обнаружить на прибрежных растениях. Всего водомерок на свете около 600 видов. Эти вездесущие создания обжили довольно широкий ареал, но в основном встречаются в теплых морях и океанах.

Барабуля, барвена, султанка. Нет ей по вкусу равных. Любимица римлян, морское созданье. Мастер предсмертного «переодеванья». Лревние римляне хорошо знали и речных, и морских рыб Средиземноморья. Не так их биологию, как пищевые достоинства. Тут уж древние греки римлянам конкуренцию составить не могли. Это нашло отражение даже в римской поэзии, где не только восхвалялись различные водные обитатели, но и приводились отдельные кулинарные рецепты. Особенно часто упоминались при этом тунец, окунь, камбала, осетр, устрицы, мидии и барабулька. Последняя была очень любима патрициям и. В. Марииал в своих «Эпиграммах» упоминает о двухфунтовых и даже четырехфунтовых средиземноморских барабульках. У другого римского поэта Горация говорится о трехфунтовых. Ценились они очень дорого. Вес на вес серебром. Если барабулька (барвена) была особенно крупная, то за серебро, уплаченное за нее, вполне можно было купить раба. Вышеупомянутого Мар-циала как-то пригласил на обед его приятель Каллидор. Обед устраивался как раз на деньги, вырученные от продажи раба, и поэт знал об этом. Пир обернулся скандалом. Обращаясь к хозяину, поэт высказал все, что он думал о нем, и позже написал: Продал вчера своего за 12 тысяч раба ты, Чтоб пообедать разок, Каллидор, хорошо. Но нехорош твой обед; в четыре фунта барвена Блюдом была основным и украшеньем стола. Хочется крикнуть тебе: «Негодяй, это вовсе не рыба: Здесь человек! А ты сам, Каллидор, людоед». В заслугу римлянам можно поставить не только успехи в рыбной кулинарии. Они, пожалуй, были первыми в Европе, кто научился содержать морских рыб, в том числе и барабулек, в особых бассейнах, которые назывались «писцинами» (от латинского слова «писцес» – рыба). Знаменитый римский оратор Цицерон считал это занятие несерьезным, недостойным римских мужей. «…Каким пустым занятием увлеклись вы, римляне, – писал он, – держать у себя в садовых прудах султанок!.. Стыдно смотреть, но иные из наших богачей воображают себя прямо на небе, если им удастся приучить султанок приплывать по зову, приучить кормить их с рук». Воду для писцин привозили с моря во вместительных емкостях. Содержать эти пис-цины в порядке было и дорого, и хлопотно. Застоявшаяся вода портилась, и ее постоянно надо менять. В противном случае состояние рыб в писци-нах оставляло желать лучшего. Тот же Марииал писал: «Дышит барвена в привозной воде, но лениво. Сонной становится. Влей свежей воды – оживет». Содержание рыб в писцинах было знаком престижности, богатства дома. Гости изумлялись, превозносили хозяина, после чего обильно угощались обитателями писцин во время пиршественных трапез. Благо живая рыба у хозяйских поваров была всегда под рукой. Однако, барабулю не просто съедали и
Барабулю разрешалось есть только султанам и падишахам. хвалили. Часто этому поеданию предшествовал ритуал, которым особо тешились патрицианки, но сначала о том, как это пиршество выглядело со стороны: во дворе, ограниченном величественными колоннами, стоит на мраморном полу буквой «П» стол со всевозможными яствами и напитками. Вокруг стола, на особых ложах – сливки римского общества: знатные мужи и прекрасные римлянки, соблазнительно задрапированные в дорогие туники, украшенные по краям цветной каймой. Музыканты тут же, неподалеку среди колонн. Они без отдыха услаждают слух гостей изысканными мелодиями. На карнизах колоннады -рабыни. Время от времени они осыпают гостей дождем розовых лепестков, а вокруг столов с медлительной важностью «проплывают» рабы, предлагая различные блюда. Тут же среди гостей, подбирая их доброхотные подношения, снуют огромные породистые псы. Разговоры, восклицания, смех, заздравные тосты. Но вот к одной из дам подходит раб и подает ей сосуд с водой. Тут же вносятся еше несколько таких сосудов. В них -живые барабульки. Гости любуются ими, передают эти сосуды из рук в руки. Лама, которой первой вручили сосуд, берет из рук раба деревянные щипцы и ударяет ими барабульку. Гости восторженно вскрикивают. Дама высоко понимает над головой сосуд с прозрачными стенками. Все взоры обращены на него. Убитая рыбка начинает менять цвет. Она будто расцветает in extremis, то есть «на смертном одре». Из серебристо-розовой становится красной, потом ее покрывают ярко-карминные пятна, и по мере того, как жизнь окончательно покидает барабульку, наряд ее тускнеет, и рыбка вновь становится такой, какой она была до смертон
осного удара. Патрицианка передает сосуд в руки раба, тот спешит на кухню и вскоре барабульку в зажаренном виде подносят той, которая лишила ее жизни. Несли рабы их, двухфунтовых, бесценных, На бесценных золотых блюдах К столам римлян и падишахов. И тешили взоры они пресыщенных, На глазах у них умирая. Римский философ Сенека, бывавший свидетелем подобных забав, писал об этом: «Нет ничего прекраснее умираюшей барабульки. Она борется с приближающейся смертью, и эти усилия распространяют по ее телу блестящую пурпурно-красную окраску, которая затем переходит в общую бледность..’.». Надо отметить, что римляне тех времен отличались некоторыми крайностями, если иметь ввиду их отношение к обитателям моря. Почитали даже такую отъявленную хищницу, как мурена. Римлянки содержащихся в бассейнах мурен украшали золотыми браслетами, цепочками, драгоценными серьгами. Мужчины присваивали себе даже фамилии по названию этих рыб: Сергий Мурена, Лишний Мурена. Знатный римлянин Квинт Гортензий плакал, если погибали его любимые рыбы, а император Троян сумел даже привадить их к себе, сделал их ручными. Мурены подплывали к нему на его голос. Особой приверженностью не так к рыбам, как к рыбным блюдам и особой расточительностью отличался прославившийся на весь мир гурман Луций Лукулл. По его прихоти от залива близ Неаполя прорыли сквозь гору канал, по которому морская вода поступала в мраморный бассейн для рыб. На строительстве канала день и ночь работали тысячи рабов. Можно было бы сказать, что древние римляне с их писцина-ми и бассейнами были первыми в мире рыбоводами и аквариумистами, если бы им в этом первенстве не перебежали дорогу китайцы. Задолго до римлян в Китае местные рыбоведы и рыбоводы начали выращивать в искусственно созданных условиях карасей под именем «цзиюй». Ту средиземноморскую барабульку, о которой писали Марииал и Гораций, сравнивать с нашей черноморской нельзя. Размеры не в пример меньше (наши 13-18 см), да и весовые категории разные. У первых 1,2-1,6 кг, наши едва ли потянут 100-130 г, да и то самые крупные. Впрочем, некоторые авторы (Ю. П. Зайцев, Е. М. Еремеева) писали о том, что некогда встречались в Черном море и крупные 30-сантиметровые барабульки. Туловище у этих рыбок продолговатое, к хвосту суживается, голова круто срезанная, высоколобая. Глаза большие и на макушке. Рот перемешен так низко, что, как писал профессор В. Е. Заика, «.. .кажется будто губы у рыбки постоянно опушены от обиды». На нижней челюсти два упругих усика-шупальиа. Чешуя легко снимающаяся, крупная, о которой вполне можно сказать: «У родителей и деток вся одежда из монеток». Нерестятся рыбки все лето, в темное время суток, на глубине примерно 50 м. Одна самочка может выметать за сезон 100 порций плавающей икры. Вылупляются из нее личинки через двое суток, потом они покрываются чешуей и превращаются в мальков. Два месяца мальки живут в водной толще, а когда подрастут до 4—6 см, подходят к берегам и опускаются на дно, которое не покидают до конца жизни. Во врагах у барабулек – дельфины и все хищные рыбы. Личинок и мальков ее едят рачки, гидроиды, медузы, черви-стрелки, ужи, птицы и опять же рыбы. Сама барабулька рыбу ест неохотно, как правило, за неимением лучшего, а лучшее для барабульки – морские моллюски, бокоплавы, мелкие ракообразные, черви полихеты. Последних она обожает. В поисках их она трудолюбиво перещупывает усиками донный грунт. Маленькие барабульки питаются в основном веслоногими рачками и только в темное время суток. Срок жизни барабулек ограничивается 10—12 годами. Нагуливаются и размножаются барабульки в Черном море, а на зиму уходят туда, где вода потеплее – к Босфору и в Мраморное море. И это несмотря на то, что соленость Мраморного моря почти вдвое выше чем Черного. Всего в Мировом океане 50 видов самых различных барабулек. В Черном море всего один вид – барабулька черноморская обыкновенная. Имен у этой рыбки много: барбуня, мул, красно-бородка (Даль), барбунька, барвена и, как уже упоминалось, султанка. Последнее название связано с тем, что в давние времена эту вкуснейшую рыбку разрешалось есть только восточным владыкам – падишахам и султанам. Даже малую часть пойманной барабульки рыбакам не разрешали оставлять для себя. Как рыбки красивы твои! Но если бы только, старый рыбак, Ты мог их попробовать сам. Кикаку Ловят барабульку в Крыму весной на закидушку. Клев ее, по местной примете, начинается тогда, когда начинают буреть плоды ранней черешни. По вкусу крымчане отводят ей второе место после камбалы.

К сожалению, мы еше мало знаем об особенностях соседских отношений в мире животных. А между тем в этих взаимоотношениях есть много любопытного и неожиданного. Г. Соколов Это не птица, а какой-то ворох всяческих вопросов: как, где, зачем и почему? Почему эту птицу зовут пеганкой и не является ли она родственницей поганки? Где пеганку зовут галагазом? Почему галагазы не боятся лис? Почему хозяйка гнезда позволяет откладывать яйца в своем гнезде другим пеганкам? Почему одна семья пеганок дерется с другой? Зачем охотники зарывают тушки добытых пеганок в глину? Как из высотной гнездовой норы, расположенной на крутом береговом откосе, утята пеганок попадают в воду? Почему лисы разрешают пеганкам селиться в отнорках их жилья и т. д. и т. п. Вопросы поставлены, сформулированы, давайте разбираться. Галагазом утку пеганку зовут в Крыму и в Украине. Пеганкой -за пегое, яркое, очень красивое оперение, и она не родственница поганок. Первая из семейства утиных, вторая – родом из семейства поганковых. Живут галагазы на берегах Черного, Азовского и Каспийского морей. Жилье – норы, которые они роют в крутых береговых откосах или, ввиду жилищного кризиса, селятся в брошенных или даже жилых норах лис, грызунов.

Утка, заключившая пакт о ненападении со «своей» лисой Если лисья нора жилая, галагазиха располагается в одном из отнорков, и лиса ей почему-то это разрешает. Почему, пока не ясно. Читать далее »